Князья Преисподней - Страница 50

Именно за этим он сюда и пришел. Теперь можно возвращаться…

А знают ли об этом Цзо?

Он спустился с мостика к топкому краю замерзшего озера. Помимо ножа, револьвера и жестяного потайного фонаря он взял с собой некое подобие алебарды — короткий клинок на длинном древке, приобретенный у дедули У за три американских доллара; с таким оружием местные бандиты выходили на ночную «работу». Вот уже две ночи он ждал известий от Исидро, но вампир или затаился, или, по примеру отца Орсино, охотился далеко за пределами Пекина. Днем к нему пришла Лин и рассказала, что подруга ее матери почуяла у озера «крысьих тварей». По словам той женщины, пропал маленький попрошайка — третье исчезновение за две недели.

Владения семьи Цзо располагались на участке, клином вдававшемся в озеро, и сейчас Эшера от них отделяла тянувшаяся по левую руку полоса воды. В этом районе всем заправляли Цзо. Эшер понимал, что днем его обязательно заметят, даже если он будет одет как китаец. Он подумал, что, пожалуй, стоит признать вечернюю вылазку успешной, вернуться в переулок Чжулун и дождаться весточки от Исидро.

Если Исидро подаст весточку.

И если он сделает это до того, как Карлебах почитает полицейские отчеты, над которыми работала Лидия, и решит самостоятельно изучить территорию. В отличие от него самого, старик мог прийти сюда днем, но если Цзо хотят отвадить посторонних от шахт, Карлебаху грозит опасность.

Он одержим. Долгая тайная служба, на протяжении которой его единственными путеводными огнями были любовь к отечеству и долг перед королевой, научили Эшера, что суждениям одержимых нельзя доверять. Они видят то, что хотят видеть, как выразился его начальник. Они убеждают себя, что им почти ничего не угрожает.

Едва ощутимая вонь исчезла, как только ветер снова подул с севера. Значит, запах доносился с запада. Из-за северного озера. По широкой дуге обойдя западный берег и лабиринт сыхэюаней, из которых и состояли владения Цзо, Эшер двинулся против часовой стрелки вдоль северной кромки озер, скользя по замерзшей грязи. Он едва не подскочил от испуга, когда справа и впереди от него что-то шевельнулось, но это оказалась всего лишь крыса, разъевшаяся на отбросах до размеров полугодовалой кошки. Здесь, в стороне от павильонов и харчевен, сваливались отходы от процветавшего в хутунах производства мыла и бумаги, сюда же мясники свозили остатки туш, от которых даже вечно голодным городским беднякам не было никакой пользы — черепа, осколки костей, треснувшие рога и вываренные копыта. Зная, насколько искусно китайцы превращают любой пустяк в нечто съедобное или полезное, оставалось только пожалеть крыс, обитавших в этих мусорных кучах.

Справа от него берег отворачивал к мосту и одному из городских каналов. Лед на озере был тонким и не выдерживал веса взрослого человека, поэтому Эшер взглядом изучил возвышавшиеся перед ним черные стены и крыши, высматривая вход в хутун. Судя по наваленным на берегу кучам отбросов, проулок был где-то неподалеку. Рядом зашуршал тростник, сквозь который пробиралась очередная крыса. Следом появилась третья, за ней — четвертая, они неслись по льду, и яркий лунный свет четко прорисовывал крохотные синие тени от их лапок.

Эшер двинулся влево, чтобы обойти самые большие мусорные кучи, где в лунном свете мрачно белели черепа и тазовые кости, но лед под ним проломился. Он пошатнулся, ощущая, как сквозь кожу ботинок проникает холод, и кое-как доковылял назад к полосе тростника и прибрежной грязи. Когда наступит настоящая зима, вся городская детвора сбежится сюда, чтобы покататься по льду…

Конечно, если к тому времени не начнутся перестрелки между войсками президента и Гоминьданом.

Хлеставший по щекам ветер слегка ослаб. Эшер втянул холодный воздух. Сомнений больше не оставалось. Под мостом затаилась тварь, и хорошо, если только одна.

Он развернулся, чтобы пройти назад вдоль берега. И остановился, затаив дыхание. Весь темный склон, от кромки воды до тянувшихся поверху стен, кишел крысами.

Страх холодной лапой сжал горло. В жизни ему не доводилось видеть столько крыс. Копошившаяся в тростниках темно-серебристая масса походила на оживший ковер, шевелящийся от избытка нечистой энергии. Когда Эшер повернулся, все крысы остановились и сели. В темноте их глаза казались огненными бусинами, усеявшими паутину.

Господи. Они смотрели на него.

Из-за спины сильнее потянуло чужеродной вонью. В неверном лунном свете ему почудилось какое-то шевеление на берегу, примерно в сотне ярдов от того места, где он стоял. Да… черный силуэт ростом с человека проявился на фоне холодного льдистого блеска озера. Эшер начал пятиться, но крысы тоже пришли в движение и ринулись к нему. С чувством, близким к панике, он представил, как падает под напором этой кошмарной волны.

При мысли, что его могут ранить, что в нанесенную яогуай рану попадет их кровь, которая превратит его в такую же тварь, он твердо решил: нет. Пока у него остается хотя бы одна пуля, этому не бывать. Есть вещи и похуже смерти.

Он медленно вступил в озеро, чувствуя, как ломается под ботинками лед и вода холодит ноги. Надо добраться до входа в переулок Большого тигра, который ведет на юг, к более оживленным улицам. Яогуай неверной трусцой спустился по склону от хутуна, вход в который терялся в темноте. Эшер зашел дальше в озеро, почти по пояс погрузившись в воду. Мусор скользил под ногами, и ему с трудом удавалось сохранять равновесие, одновременно отмахиваясь алебардой от подступавших крыс.