Князья Преисподней - Страница 54

— Ты его слуга?

— Да. Меня зовут Эшер.

— Где он?

— Я пришел спросить об этом у вас. Вот уже семь дней, как от него нет известий.

— Он исчез.

Отец Орсино выпрямился. Теперь он стоял рядом Эшером — невысокий мужчина, чьи волосы и глаза в сумраке часовни казались почти черными, резко выделяясь на фоне белой кожи. Вампир был одет в маньчжурское ципао и штаны-ку, но волосы он уложил в узел на затылке — прическа, обычная в Китае до маньчжурского завоевания.

— Следуй за мной.

Он огляделся и рывком поднял Эшера на ноги (судя по пронзившей бок боли, при нападении вампир сломал ему ребро-другое).

— Там, под землей, они нас не слышат, — заговорщицким шепотом сообщил Орсино. — А раз не слышат, то и найти меня не могут.

Он поднял фонарь, взял Эшера под локоть и провел за главный алтарь, к пустому дверному проему, за которым обнаружилась разоренная ризница. В крыше и стенах зияли проломы, но нигде не было ни следа крыс или других грызунов. Еще один проем вел к спускающейся в склеп лестнице — два витка спирали в пропахшей плесенью тьме. Внизу лестницы стояла новая дверь, запиравшаяся изнутри на задвижку с навесным замком. За дверью открывался склеп, такой низкий, что Эшеру пришлось пригнуться, чтобы не задеть головой каменный потолок; в свете фонаря он среди толстых деревянных опор разглядел кучи земли и тростниковые корзины.

Вероятно, отец Орсино готовил себе новое, более надежное и глубокое убежище. Эшеру стало интересно, куда он собирался девать выкопанную землю.

Вампир запер дверь и повернулся к Эшеру. Исидро был слишком осторожен, чтобы решиться на убийство в пределах города, но Эшер знал, что обостренные чувства вампира не в силах проникнуть сквозь толщу земли. Отец Орсино вполне мог счесть, что здесь ему не грозит постороннее внимание.

— Дон Симон сказал, что я могу обратиться к вам, — он решил напомнить хозяину склепа (на случай, если бессмертный безумец успел об этом забыть), что перед ним стоит добрый католик, к тому же присланный сюда самим папой.

— Он говорил, что вы можете отвезти меня назад в Рим, — Орсино поставил фонарь на угол большого старинного сундука, полускрытого за низенькой оградой в передней части склепа, и сложил перед собой руки с крупными кистями и толстыми пальцами. — Он сказал, что Его Святейшество отпустит мне грехи, поскольку все эти годы я убивал только безбожников. Да хранит меня господь…

— Я не знаю, что Его Святейшество сказал Исидро. Я всего лишь служу ему.

— Что, и никто из вас не знает? — тихий голос прозвучал слишком резко, блестящие глаза сузились. — Ты лжешь мне? Хочешь поймать меня?

Орсино снова схватил Эшера за плечо и прижал к столбу.

— Так вот что случилось с доном Симоном? Ты предал его…

— Я ничего не знаю, — Эшер всеми силами старался скрыть волнение. — Честное слово. Именно поэтому я должен найти его.

Священник оскалил клыки:

— Мне сложно поверить, что никому из вас не известно о поручении Его Святейшества.

— Нет никаких «нас». Только я и мой хозяин. Разве дон Симон не сказал вам?

Отец Орсино в замешательстве провел рукой по лбу и сморщился, словно от боли.

— Они — боги, — сказал он. — Вы не можете… человек не может бороться с богами.

Темные глаза наполнились страхом. Моргая, он смотрел на Эшера.

— Я сделал все, что было в моих силах, но у них сотни, тысячи верующих. Люди склоняются перед ними в языческих кумирнях, приносят им жертвы. И у каждого из них тысячи, нет, десятки и сотни тысяч узников — мертвецов, все еще способных двигаться, хотя их плоть сгорела в огне. Они выходят из преисподней…

— Вы видели их?

— Вижу каждый день, — из-за испытываемого ужаса голос отца Орсино охрип и стал еще тише. — Я сплю и вижу их в языках пламени, и вокруг них в огне корчатся их почитатели с содранной кожей…

Правда? Сон? Безумие? Воспоминание о тех днях, когда он пытался обратить китайцев?

— А они доверяют своим почитателям?

— Они — боги, — повторил священник. — Разумеется, верующие должны слушаться их. Иначе за ними придут Воловья башка и Лошадиная морда и по тысячам и десяткам тысяч железных ступеней сволокут их к вратам первого судилища, которое называется Циньгуан. Живые повинуются им, потому что их предки попали в преисподнюю, куда отправляются все неверующие. Люди не смеют противиться их воле. А если осмелятся… родственники принудят их к повиновению.

Его лицо исказилось гримасой, хватка на плече Эшера усилилась.

— Он отправил вас схватить меня? Мой отец… и папа… Та тварь, что заявилась в горы… он тоже был католиком! Это папа его прислал? Я слышал, как он молится…

— Папа не предавал вас, — на Эшера снизошло озарение, прогоняя охвативший его смертельный ужас. — Дьявол не хуже папы знает латынь, падре. Это дьявол прислал к вам в горы тварь, чтобы испытать вашу веру. Его Святейшество никогда бы не предал вас.

Отец Орсино почти отшвырнул Эшера от себя.

— Ты говоришь правду.

Он не сводил жадного взгляда с плеча Эшера, где сквозь стеганую ткань ципао проступали горячие пятна крови.

Надо отвлечь его, и как можно быстрее.

— Местные вампиры управляют семьями живых людей, так? Вы это имели в виду? Что некоторые из них и есть те самые почитаемые предки?

— Нет. Да, — вампир запнулся, выходя из оцепенения. — Я… я никогда не встречал их. Ни разу. За все эти долгие, бесконечные годы…

— Даже того, кто обратил вас?

Казалось, вопрос озадачил отца Орсино, который только потряс головой: